Время остановилось... У меня не было слез, чтобы плакать. Но чувства мои были тяжелее ожидания смерти. Еще несколько часов назад в этом страшном, пропитанном радиоактивной смертью мире, единственное, что удерживало меня – это забота о матери. Теперь я был лишен и этого... Мстить? Но даже месть теперь не имела смысла! Все, кто принес на мою землю горе и смерть, сами были обречены и должны были уйти в мир иной в течение нескольких дней. От злости и бессилия мне казалось, что я схожу с ума. Стало душно. Я выбрался наружу. Небо надо мною было грязно-свинцовым, в воздухе стоял омерзительный запах разлагающихся трупов, а самих трупов уже было не счесть. Мне казалось, что я уже в аду. Закрыв глаза, сжав кулаки, я поднял лицо к небу и заорал нечеловеческим голосом.
Неожиданно раздался скрип тормозов и рядом со мной притормозил пятнистый внедорожник. Отворилась передняя дверь, из которой выполз наружу и тут же рухнул на землю, больше похожую на уголь, коренастый, светловолосый капитан:
– Друг... Подойди...
Я подошел к нему и, не сводя глаз с заблеванного до пояса кителя, нагнулся, поднял кусок камня и занес над его головой:
– Сейчас сдохнешь, гад... Вы всю семью мою убили!.. Всех!.. А теперь я вас мочить буду... До последнего своего вздоха...
Капитан, тяжело дыша, закрылся ладонью:
– Хорошо, убивай... Только дай две минуты... Пожалуйста... Просто выслушай меня, прошу...
– Ну?!
– В машине.. На заднем сидении... Сидит девочка, Люся... Это моя дочь... И внучка генерала ГРУ Николаева...
– Что?! Что ты сказал?!. – я отбросил камень, присел на колено, приподнял капитана и бережно прижал к себе:
– Леша, это ты? Неужели это ты!..
Капитан уставился на меня удивленным взглядом:
– Кто вы? Откуда знаете меня?
Вместо ответа я тихо пропел:
– Красный командир на горячем коне... Красный командир на гражданской войне... В бой идет отряд командир впереди... Алый бант горит на груди...
Капитан слегка улыбнулся краешками бледных губ:
– Господи... Дядя Артем... Не может быть... Не верю...
– Надо верить, Леша, надо... А ведь это я! Почему дочь с тобой? Как отец мог допустить то, что она оказалась в зоне ядерной атаки?..
– Отец не знал, что президент начнет ядерную бомбардировку... Это точно... Иначе бы не позволил мне привезти сюда Люсю... А я просто хотел, чтобы она несколько дней просто поплавала со мною в море... Спасите ее, прошу вас! Я сам получил громадную дозу, а она, слава Богу, небольшую... Я вот-вот умру... Она погибнет без меня... Дайте слово, что найдете отца...
– Леша, ты же мне как сын, я сделаю все возможное... Только где мне его искать? Города нет – одни руины!
– Отец уже летит за нами... На вертолете... Мое удостоверение личности будет вам пропуском... А как найти его – я не буду советовать... Вы это сможете лучше меня, вы же опытный разведчик... Там, в машине оружие и деньги... Если вдруг пере... – он внезапно откинул голову и замолчал на полуслове.
Я медленно опустил его крепкое тело на землю и прикрыл ему глаза. Я не плакал, я просто уже устал от присутствия смерти. Вынув из внутреннего кармана Лешиного кителя удостоверение личности офицера, я шагнул к внедорожнику и распахнул дверь. На заднем сидении сидела белокурая девочка лет пяти в легком цветастом сарафане и в розовой акриловой кофточке. Рядом с ней покоилась большая брезентовая сумка цвета хаки.
– Здравствуй, Люся... Меня зовут дедушка Артем.
– Здрасте! А у меня уже есть два дедушки: дедушка Витя и дедушка Саша. Вы еще одним дедушкой будете?
– Да, еще одним. А давай-ка мы поедем искать дедушку Сашу. Он за нами должен прилететь на вертолете. Он заберет тебя отсюда и увезет. Хорошо, Люся?
– Хорошо, а то очень вокруг воняет. Я слышала, как один папин солдат сказал другому, что это трупный яд. А почему папа не встает? Он не поедет с нами? – она взглянула на труп отца и показала на него пальцем
– Нет, моя хорошая, он очень устал. Он поспит немного, а потом прилетит к нам сам.
Люся с минуту внимательно смотрела на отца, а потом произнесла:
– Дедушка Артем, ты, наверное, не понимаешь... Папа просто умер. Сейчас все умирают. Посмотри, сколько людей лежит. И папа тоже, наверное, умер. Он просто спит и никогда не проснется. Я сейчас...
Он выпорхнула из машины, подошла к телу отца, опустилась, погладила Лешу по щеке, поцеловала его и прошептала:
– Папочка любимый, спи... Я расскажу маме и дедушке, что ты умер, а они, наверное, станут плакать. Но тебе же так лучше, да? Тебя ведь больше не будет тошнить. Мы уезжаем, а ты – спи, папочка.
И тут меня прорвало, слезы градом покатились по щекам. Я не плакал, приняв смерть родной матери, я не плакал, приняв смерть сына лучшего друга, но эта картина прощания – потрясла меня...
Через пять минут я усадил Люсю на заднее сидение, а затем расстегнул молнию парашютной сумки. Она была доверху набита долларами, новенькими купюрами, уложенными в тугие пачки, пахнущие заводской краской. В бардачке я нашел две ручные гранаты Ф-1, пистолет и нож диверсанта. Застегнув молнию, я завел машину – и мы тронулись. Мне нужно было успеть во что бы то ни стало найти генерала Николаева и передать ему внучку Люсю. Времени жить на этом свете у меня было немного, но я дал слово Леше и его надо было сдержать.
Мне предстояло в этом аду найти Сашу Николаева, моего лучшего друга по военному училищу и брату по двум горячим точкам. Лет двадцать пять назад мы разошлись под знамена двух разных государств и потеряли связь между собой. Мне было известно лишь то, что он дослужился до звания генерал-лейтенанта ГРУ. А потому, с началом ввода войск на полуостров, я написал Николаеву открытое письмо. В интернете его прочли миллионы людей. В нем я молил генерала предпринять все возможное, чтобы предотвратить братоубийственную бойню. Но ответа на свое письмо я тогда не дождался...
...Мне приходилось ехать со скоростью не более пяти километров в час. Дорог практически не было: руины, руины, руины... Хрустели чьи-то кости и ребра под колесами, лопались, как спелые арбузы черепа, запах трупного яда с трудом очищал кондиционер. Но когда я выходил из машины, чтобы испражниться, этот запах сводил с ума – и меня тут же от него рвало. Бродячие собаки с какими-то странными зеленым глазами начали поедать трупы людей. И это было страшно. Кто-то сидел, спустив штаны, а буквально в трех метрах от него псы, с красными от крови мордами, возились в трупах, вырывая куски человеческого мяса и разрывая кишки... Мне пришлось остановить приблизительно двадцать подразделений и около тридцати БТРов, но все было зря. Полуживые военные не знали, где им искать генерала Николаева и смотрели на меня, как на идиота. Но мне повезло. Неожиданно впереди образовалась колонна из трех БМД. Я догнал их и остановил. Из командирского люка головной машины показалась голова старшего лейтенанта в шлемофоне:
– Чего надо? – спросил он, с трудом ворочая языком.
– СтаршОй, я – подполковник Сергеев, мне нужно выяснить, где в настоящий момент находится генерал-лейтенант Николаев. Поможешь найти?
– Да ты что, сбрендил?! Нет больше генералов! Нет больше старших лейтенантов! Все! Кончилась жизнь на Земле! Доигрались наши земные божки! Дорезвились! А генерал Николаев – так он три дня назад был "шишкой". А теперь он – живой труп понимаешь? Такой же, как и мы с тобой.
– Я понимаю... Только вот в чем вопрос... Девочка у меня в машине, ребенок... Внучка генерала... Может хоть ее удастся спасти... Помоги!
Старлей перевел взгляд на внедорожник, нашел глазами силуэт ребенка за стеклом и медленно стянул с головы шлем. Волоса на ней почти не осталось, все съела радиация:
– Сколько ей?
– Пять лет... Жаль ребенка...
– У меня такой же вот сынок... Был... Первоклашка... – плечи его мелко затряслись, а по щекам покатились слезы.
Успокоившись, он вновь натянул на голову шлемофон и вышел в эфир:
– Я "Орел", вызываю "Сокола", прием... Я "Орел", вызываю "Сокола", прием... "Сокол", срочно необходима точка стояния "Грифа"... Делайте запрос по "Грифу" на всех, кто еще в сети, прием... Необходима точка стояния "Грифа", работай, "Сокол", работай!
Приблизительно двадцать минут я стоял у брони, прикрыв носовым платком нос и рот, и слушал бесконечную цепь переговоров. Наконец, старлей произнес:
– Есть? Слава Богу!.. Так, спутниковой связи нет, а потому ориентируемся по гирополукомпасу и по карте... – он кивнул мне:
– Заводи свой драндулет, подполковник, и за мной.. Нашли вашего дедушку...
...Бывший мой друг, генерал-лейтенант ГРУ Александр Сергеевич Николаев, ждал нас на взлетном поле аэродрома "Пельбег". Бывшего аэродрома. Метров за пятьсот я увидел его могучую фигуру. Справа от генерала, в глубине, стояли два грозных вертолета-штурмовика, слева – четыре БТРа, перед которыми выстроился спецназ ГРУ в количестве приблизительно двадцати человек. Я остановил машину, повернулся к Люсе и заставил себя улыбнуться:
– Ну что, красавица, приехали – выходи... Вот твой дедушка...
Люся выскочила из салона и кинулась на шею генералу. Все мы: я, спецназ ГРУ, спешившиеся из БМД десантники во главе со старшим лейтенантом, пилоты-вертолетчики молча наблюдали, как Николаев, не стесняясь слез, жадно покрывает лицо и тело внучки частыми-частыми поцелуями.
Успокоившись, он обернулся к подчиненным:
– Веремеев! Гладышев! Ко мне! Девочку в БТР, живо! Вентиляционную системы – на полную катушку!
Потом он обратился ко мне:
– Ну, здравствуй, братан... Спасибо за внучку... – и протянул мне руку.
– Здравствуй, Саша, – сухо ответил я.
– А Лешка где? Как ты нашел Люсю?
– Нашел... А вот Леше – вечная память...
– Нет!!!
– Да, Саня, да... – я вынул из кармана удостоверение личности Леши и протянул его отцу.
Николаев принял его дрожащими пальцами, закрыл глаза и замолчал. Не пели кузнечики в степи, не стучали дятлы в лесу, не лаяли собаки. Стояла мертвая тишина ядерного ада, слегка разбавленная тихим рокотом вентиляционной системы бронетранспортера, где сейчас находилась Люся. Минут через пять он разлепил веки – и я задал ему вопрос:
– Отчего Люсю в БТР? Почему не в вертолет? Улетай скорее, спасай внучку...
– Куда?! Куда лететь, Артем?! Некуда! Все!! Амба!!!
– Неужели? И Чехию накрыли?
Николаев покачал головой:
– Европу всю... Про Америку не знаю... Возможно и ее уже нет... Президент сошел с ума...
Ч Слава Богу! Даже ты это понял!
Я вытащил из внедорожника сумку с баксами и швырнул к его ногам:
– Вот они, святые для вас, педерастов, бумажки! Все ради них! Все! Миллионы человеческих жизней вы разменяли на это фуфло! Только что с ними теперь делать, Саша? Даже костры жечь нельзя. Вы ведь никак не могли нажраться вашей нефти и напиться крови наших детей! А теперь уже и своих! Вам все мало? Вот, смотри! Видишь локоны в моей ладони? Это волосы твоей внучки, я просто погладил ее на прощание по головке. А еще ты своими руками убил собственного сына, жену, невестку! А еще – вместе со своим президентом – ты угробил миллионы людей! На, жри, генерал, защитник империи! – я разорвал пачку долларов и швырнул купюры прямо в лицо Николаеву. Спецназовцы, стоявшие у него за спиной, рванули к нам, чтобы скрутить меня. И вдруг...
– Взвод, к бою! А ну, стоять, разведка! Еще шаг и завалим всех, на хрен! – я оглянулся: взвод старлея-десантника ощетинился стволами в сторону спецназа, а орудия БМД нацелились на вертолеты. Николаев побледнел:
– Товарищ старший лейтенант! Я – генерал-лейтенант ГРУ Александр Николаев! Дайте солдатам команду "Отбой" и произведите посадку десанта в БМД. Это приказ!
– Да пошел ты, генерал, вместе со своими приказами! Какой ты теперь генерал? Где твой штаб? Где твоя армия? Где твой народ? Нету? Ну, тогда слушай меня: дай команду своим спецам положить оружие. Иначе я разнесу твои БТРы и вертолеты. Считаю до трех: раз, два...
Николаев развернулся и кивнул:
– Веремеев, положить оружие...
Разведчики аккуратно сложили автоматы и снайперские винтовки и старший группы, тот, кого Николаев называл Веремеевым, вопросительно посмотрел на старшего лейтенанта:
– Что дальше?
Тот сплюнул:
– А хрен его знает! Вон, пусть подполковник командует...
Я был в шоке. Еще совсем недавно эти десантники, как агрессоры высадились на нашем полуострове и аннексировали его. Спустя пару недель они начали творить беспредел, избивать людей и насиловать женщин. После каждого такого случая, ночью, я выходил на охоту, отлавливал одиноких военных и всаживал им нож в сердце. Мы ненавидели друг друга. А сегодня они встали на мою защиту, направив автоматы на собратьев по оружию. Удивительно!
Я обратился к старшему лейтенанту:
– Как фамилия твоя, десантник?
– Фамилия моя самая простая, Петров.
– Так, Петров, Веремеев! Весь личный состав подтягивайте сюда, поближе...
Оба подразделения вместе с вертолетчиками сгрудились вокруг меня. Я обратился к Николаеву:
– Саша, неужели нет ни одного шанса? Неужели совсем некуда лететь?
Николаев почесал щеку:
– Гм... Некуда. Хотя президент оставил лично себе оазис. Там чисто. Координаты я знаю. Но как туда прорваться? Охрана оазиса – батальон спецназа ВВ и средства ПВО. "Вертушки" не пройдут. А если и пройдут – в наземном противостоянии силы слишком неравны...
И вдруг в наступившей тишине раздался уверенный голос:
– "Вертушки" пройдут!
– Что? – переспросил я
– "Вертушки" пройдут! – это был один из вертолетчиков.
– "Вертушки" пройдут. Мы знаем, как уйти и от ПЗРК, и от "Шилок"... Не раз уже уходили. И керосина бесхозного сейчас полно. Долетим, пройдем и сядем!
– А если "вертушки" пройдут и сядут – тогда и мы с охраной президента справимся. Порвем их, сук! – подал голос Веремеев.
– Не уверен... Там ведь батальон, а вас – пять десятков: шестикратное превосходство...
Старший лейтенант Петров вмешался:
– А у нас есть другой вариант?
Я пожал плечами:
– Нет, старлей, другого варианта нет.
– А раз нет, то тогда точно порвем. Зубами загрызем! У нас ведь стимул какой – ребенок!
– Хорошо! Главное, мужики, – это Люся. У тебя, Петров, сын был... А почему был? Может и отыщется мальчик... Чудеса еще случаются... Подлечите их... Вырастут малыши и может быть от них зародится новая жизнь на планете... Старшим группы назначаю Веремеева. Петров – заместитель.
Веремеев удивленно пожал плечами:
– Я – старший? Не понял... Но среди нас генерал-лейтенант Никола...
Я перебил его:
– Генерал остается здесь. И я вместе с ним.
– Почему?
– Потому что именно подчиненный ему отдел ГРУ осуществлял разработку операции по аннексии полуострова. И я, именем нашего народа, и по законам военного времени, приговариваю его к смертной казни. Но сам остаюсь вместе с ним. Потому что в далеком, 1989-ом году, в безвыходной для меня ситуации, он тоже остался рядом со мной, отстреливался до последнего патрона, был трижды ранен, но не бросил меня. Не теряйте времени, пацаны, вот – вертолеты: по местам!
Потом я обратился к Николаеву:
– Ну что стоишь, Саня, иди, прощайся с внучкой...
Сегодня, 17:28 
24 
0
Наверх